Второй мемуар

Чтобы уничтожить сомнения, остающиеся в умах насчет моего открытия, я расскажу некоторые по­дробности о моих опытах и докажу, что мне невоз­можно было принять иллюзии за действительность, особенно при обстоятельствах, сопровождающих мои опыты.

Металл, избранный мной основанием для опытов, суть серебро, отличающееся от других металлов своими химическими свойствами, которые, как известно, столь характерны, что позволяют смешивать его с другими металлами; вследствие этой же причины его легко полу­чить химически чистым; так что, работая над этим ме­таллом, я совершенно ясно мог отдать себе отчет во всех частных или общих изменениях, которые происходили в нем от воздействия употребленных мной химических веществ.

При первых попытках я убедился, что в золото пре­вращалось весьма малое количество серебра, до того малое, что я сначала сомневался в успехе дела, хотя и был вполне уверен в том, что употребленное мной серебро не содержало ни малейшей примеси золота.

Если бы мне пришлось сообщить один только этот результат, то, конечно, каждый имел бы право сомне­ваться в том, было ли употребленное мной серебро химически чисто; кроме того, каждый мог бы сказать, что серебро всегда содержит примесь частиц золота и что поэтому нет ничего удивительного в том, что я получил его. Допущу, что серебро могло содержать примесь золота; но чего уже я не могу допустить, так это предположения, будто я подвергся иллюзии, ког­да при многих капитальных опытах я видел, как все употребленное мною серебро изменило свой вид и свои свойства; металл, который до опыта был впол­не растворим в азотной кислоте, после опыта сделал­ся совершенно нерастворим в этом реактиве; напро­тив, он сделался растворим вполне в царской водке и в серных щелочах; одним словом, он приобрел все химические и физические свойства золота; все сереб­ро превратилось в золото.

Прибавлю еще, что я делал опыты над довольно значительными количествами, как я уже говорил об этом в предыдущем мемуаре, так что у меня не оста­ется никаких сомнений насчет совершившегося факта; я внимательно проследил все фазы весьма продол­жительных опытов, и если я не всегда пользовался одинаковым успехом, то все-таки главнейший факт превращения серебра в золото, не перестает сущест­вовать. Я имею честь представить Академии неболь­шую часть этого перводобытого мною золота; легко убедиться в том, что на этом продукте лежит особый отпечаток, отличающий его от рудного золота, от зо­лота плацеров и золотоносных песков; когда оно сли­то, тогда его невозможно отличить от естественного золота, совершенно тождественного с ним.

Я имею честь представить Академии небольшой слиток этого сплавленного золота.

Чтобы предупредить всякую случайность относи­тельно моего открытия, я сверх запечатанного пакета, представленного мной Академии, отдал еще в третьи руки образчики моего искусственного золота и по­дробное описание приемов, употребленных мною при получении его.

В течение помянутых опытов, которые я видоизме­нял в формах, мне приходилось замечать разительные аналогии в явлениях преобразования различных ме­таллов, над которыми я работал; не входя в бесполез­ные подробности, я скажу только, что из своих опытов я вправе заключить, что преобразование меди в сереб­ро уже случалось у меня и вскоре сделается достояни­ем науки и что другие металлы, например, железо, также могут превращаться в медь, серебро и золото.

Теперь мне нужно добыть золото в большем коли­честве; и я отыскиваю приемы, необходимые для это­го, средств для которых у меня не хватает.

Это признание в бессилии не должно удивлять Академию; это случалось со всеми предшествовавши­ми мне изобретателями; ни один из них, сколько я знаю, не был в состоянии усовершенствовать свое от­крытие собственными средствами, и весьма часто они лишались плодов своего открытия, истощив все свои средства или упав духом в борьбе со всеобщим недо­верием и невниманием.

Что же касается тех последствий, которые могут произойти вследствие открытия способа превращения серебра в золото, то я предоставляю проница­тельности Академии предусмотреть все повороты и преимущества в коммерческих сношениях народов, в нашей финансовой системе и в обоюдной ценности произведений почвы и промышленности.

Объявляя о факте своего открытия, я не имел в ви­ду своего собственного обогащения, а заботился лишь о пользах науки и об обогащении своей родины.

Будучи орудием Провидения, руководившего мо­ими попытками, я повиновался только увлекавшему меня стремлению и теперь прошу совета и поддерж­ки у первого ученого общества в мире.

Любопытное наблюдение насчет терминов Спагирия, Алхимия и Химия. Мастер Фулканелли строго разграничивает эти понятия.  «В средневековье — по-видимому, даже в античной Греции, если верить Зосиме и Останесу, — в химии существовали как бы две ступени, два I подхода — спагирический и архимический. Эти две отрасли единого экзотерического искусства зачастую смешивали. Металлурги, ювелиры художники, мастера по керамике, витражисты, красильщики, винокуры эмальеры, горшечники и т.д. должны были, как и аптекари, обладать достаточными знаниями в области спагирии, и в процессе своей профессиональной деятельности они эти знания пополняли. Архимики же составляли среди древних химиков специальную, более узкую и более ] тайную категорию. Они преследовали более или менее схожие с алхимиками цели, однако использовали при этом сугубо химические средства и материалы. Превратить одни металлы в другие, получить золото и серебро из обычных минералов и солей металлов, перевести содержащееся в серебре золото и содержащееся в олове серебро из потенциального состояния в реальное и выделить их смеси — вот чего добивались архимики. По сути дела, они были спагириками, от квинтэссенций животного происхождения и растительных алкалоидов переключившимися на царство минералов.» Далее «Однако алхимия, повторим еще раз, не имеет к этому никакого отношения. Иногда, правда, герметические писания, неправильно истолкованные не посвященными в их тонкости исследователями, служили косвенной причиной случайных открытий. Так, Блез де Виженер возгонкой росного ладана получил бензойную кислоту, Бранд, отыскивая алкагест в моче, выделил фосфор, а Василий Валентин — авторитетный Адепт, не пренебрегавший спагирическими опытами, — установил состав солей сурьмы и изготовил рубиновый коллоидный раствор золота. Так, Раймонд Луллий получил ацетон, Кассий — золотой пурпур, Глаубер — сульфат натрия, а Ван Гельмонт доказал существование газов. Но кроме Луллия и Василия Валентина, все эти ученые, которых совершенно зря причисляют к алхимикам, были обыкновенными архимиками или спагириками. »

Однако, вышеуказанный Василий Валентин в «Триумфальной Колеснице Антимония» пишет следующее «Во-первых, сначала взывайте к БОГУ, во-вторых, рассмотрите суть вопроса, в-третьих — истинное и верное приготовление. В-четвертых, — это применение, и в-пятых — польза. Итак, пять этих положений должен знать каждый химик и настоящий алхимик, иначе он не может быть совершенным в познании истинной спагирики. Поэтому вникайте в это и постепенно, одно за другим, познайте положения, чтобы, в общем и целом можно было бы отсюда понять процесс Делания и благодаря этому утвердиться в совершенстве Делания».