Наставник Гиперхимика ФРАНСУА ЖОЛИВЕ-КАСТЕЛО

ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ ФРАНСУА ЖОЛИВЕ-КАСТЕЛО

Франсуа Жоливе Кастело (François Marie Paul Georges Jollivet-Castelot) родился в Дуэ  8 июля 1874 в семье среднего класса. Его отец Франсуа Мари-Антуан Жоливе-Кастело, родился 29 июля 1840 года в г. Ванн (Vannes) , умер 9 февраля 1880 г. в Йер (Hyères), в 39, будучи вице-консулом в Бейруте и Ливерпуле;Он автор книги «Три недели в Палестине» , опубликованной в 1878. Его мать Клементина Мария Полина Jodocius родилась 13 июля 1846 в Дуэ, где она умерла в 1921 году, его дед Франсуа-Мари-Жоливе-Кастело , родился в 1821 году, был мэром Ванн в 1852 г.

В первую очередь известен Франсуа Жолливе -Кастело как создатель и президент Алхимического Общества Франции, основатель понятия гиперхимии, по сути науки средней между химией и метафизикой. Первая из его работ, «Душа и жизнь материи» (1893), возобновляет антропоморфологическое видение алхимии, подводя под нее современную научную базу. Единство и движение вселенной соответствуют неразделимому единству материи и силы. Жолливе Кастело углубил свою философию, изучая астрологию, чтобы определить «влияние зодиакального света» на космос. Его гипотеза — хилозоизм (из двух греческих слов, означающих «материю» и «жизнь»). Постулат: душа, материя и энергия едины. В этой монистской системе алхимия, дающая возможность перехода от материи к духу и наоборот, выступает в качестве основного доказательства. Действительно, химические превращения показывают существование континуума, постулируемого теорией.

            Его стараниями и под его руководством возник журнал Гиперхимия (L’Hyperchimi)  с августа 1896 года по апрель 1900, который потом стал « Гиперхимия – Алхимическая роза», «Алхимическая Роза» и, наконец, «Крест и Роза» (La Rose + Croix). В выпусках журнала с 1927 по 1930 годы то и дело вспоминались великие умы алхимии. Жолливе Кастело почитал работы «благородного и непризнанного» Тифферо.

            Вплоть до своей смерти принимал участие в журналах «Мартинистское Посвящение», «Покров Исиды», и вращался в оккультных парижских кругах Прекрасной эпохи, был связан с Папюсом, Станисласом де Гуайта, Сент-Ивом д’Альвейдром, Полем Седиром. Он участвовал в переписке с шведским писателем  Августом Стриндбергом, который стал его учеником во время своего пребывания в Париже в 1895 . Эти письма опубликованы в 1912 году под названием «Требник алхимический». Его книга «Как стать алхимиком» (1897) посвящена всей совокупности оккультных наук (астрология, Каббала, Таро), синтез которых представлялся ему возможным и необходимым. Там же он дает и практические советы: о покупке электрической плиты, горелки Бунзена, газового резака.             Приводятся и моральные советы, например «День Алхимика».

В 1904 году он основал журнал «Горизонты науки и мысли», где он развил свои идеи «разумного социализма» как вида либерального христианства. В 1920 он, написал книгу «Судьба, или Сыны Гермеса», эзотерической, автобиографический роман, в котором, в свете разрушений Великой войны, он повествовал о своем внутреннем путешествии в область эзотерических исследований и описывал свои встречи с оккультными личностями своего времени.

Надо отметить сильное влияние на него работ Шарля Фурье. Жолливе Кастело в 1920 участвовал в турском конгрессе, французской секции Коминтерна, SFIC, будущей французской Коммунистической партией, и опубликовал несколько брошюр, «Коммунистическая идея» в 1922 , «Спиритуалистский коммунизм» в 1925, «Иисус и коммунизм» в 1926 , выражая свою веру в духовные идеалы коммунизма. Он занимался политической деятельностью и примкнул к рабочему движению, был членом социалистической партии и, желая примирить свой идеализм с нарождавшимся ленинизмом, создал «Коммунистический союз нематериалистов». Он подробно объяснил это понятие в Законе истории (1936): «Алхимик должен быть хилозоистом, то есть он должен рассматривать материю как нечто живое — следовательно, уважать ее, обращаться с ней с сознанием ее интеллектуального потенциала, видеть в ней размноженное, расчлененное, разделенное Существо, стремящееся в своей беспрерывной эволюции восстановить себя в едином целом. Но весь этот спиритуализм и его анархистские идеи привели к довольно быстрому исключению из KIS.

После пожара в 1924 году в своем особняке на улице Сен-Жан в Дуэ, хотя лаборатория была чудесным образом избавлена от погибели в огне, переехал в Сен-ле-Нобль то Clairac в Ло и Гаронне.

В декабре 1925 года Франсуа-Жоливе Кастело официально заявил, что способен сделать золото из серебра. Он всегда настаивал, чтобы его работа была проверена высшими научными авторитетами того времени. Но, несмотря на свою дружбу с Марселеном Бертло (и Фламмарионом) , он всегда сталкивался с отказом. Все атаки Кастело официальная твердолобая наука либо оставляла без внимания, либо отвечала ироническими замечаниями. Известные ученые его страны, среди них Мария Кюри, вообще не ответили на письма Кастело, когда он обратился к ним, чтобы узнать мнение о своей работе «La revolution chimique «, появившейся в 1925 году. Научные журналы тоже игнорировали пожелание Кастло о проверке его опытов по трансмутации. «Известный кастовый дух университетских заправил не позволяет им считать полноценными работы постороннего лица, в особенности, если они находятся в противоречии с академической наукой«. Такими горькими словами «Архив алхимических исследований» прокомментировал эту невероятную ситуацию.

            Впрочем, французские академисты прославились уже давно своей косностью и отрицанием очевидного. Вспомним историю про метеориты. В XVII-XVIII вв. проверкой сообщений о падающих с неба камнях занимались Лавуазье, Гассенди и другие видные ученые. Они щупали эти камни, брали пробы, расспрашивали свидетелей их падения и… ничего не могли понять. «В небе нет камней,- докладывал Академии наук Лавуазье.- Поэтому камни не могут падать с неба». 13 сентября 1768 г. камень весом в семь с половиной фунтов с грохотом упал в местечке Люс во французском департаменте Мен. Лавуазье сначала расспросил свидетелей, потом исследовал камень и решил, что тот имеет вполне земное происхождение и возник, быть может, от удара молнии. «Что бы там ни говорили древние,- писал он,- истинные физики всегда сомневались в существовании таких камней».

Кастело предал гласности свой начальный химический синтез золота, разработанный в течение трех десятилетий, и призывал к сотрудничеству с целью «оптимизации» процесса: «Я полагаю, что имею отныне в руках ключ к регулярному, даже к производственному, изготовлению золота«. На этот раз даже уважаемый химический журнал сообщил об его исследованиях. В «Анналь де шими аналитик» в выпуске № 10 за 1928 год на страницах с 285 по 287 имеется «пояснение»: образование золота по процессу Кастло объясняется из соотношений атомных масс и электронов исходных элементов. Оскорбленный великими людьми науки француз обратился 13 апреля 1927 года к остальному миру: «Получение золота химическим путем. Процесс Жоливе Кастло. Воззвание к химикам всего мира!»

            Кастело возобновил опыты Тифферо. Он не придавал

Франсуа Жолливе-Кастело

никакого значения современным методам, не хотел ничего знать о разрушении атома: «Этот грубый метод, который я бы назвал анархичным, разрушает материю, но не допускает соединения вновь«. Однако он верил в удивительное действие радиоактивного излучения и лучей Рентгена. Кастло открыл, что если на серебро воздействовать радиоактивным излучением в течение одного года, то оно превращается не в золото, как в свое время надеялся Рамзай, а частично в медь. Но своими опытами с радием и рентгеновскими лучами он приобрел болезнь глаз и почти ослеп.

Француз считается также открывателем «аллотропного золота«, модификации, которую бесполезно искать в специальных химических учебниках. Она образуется, если золото и ртуть нагревать в течение нескольких месяцев в закрытом сосуде — по испытанному принципу алхимиков: «постоянно поддерживай огонь».

            В 1937 он погиб в автомобильной аварии, он был похоронен в Дуэ в фамильном склепе.

            Отметим знакомство нашего героя с Жаном-Жюльеном Шампанем, который как некоторые думают, и был знаменитым Фулканелли. В разное время предлагались различные версии в деле установления подлинной личности Фулканелли. Среди кандидатов были известные авторы Жан-Жюльен Шампань, Пьер Дюжоль, Рене Швалле де Любич. В книге «Фулканелли Разоблаченный» Женевьева Дюбуа приходит к выводу, что Швалле, Дюжоль и Шампань создали своего рода триумвират, и совместно работали под псевдонимом Фулканелли. Но при этом Фулканелли в своих трудах нигде и никогда не упоминает Франсуа Жоливе-Кастело, а ведь он не мог не знать о нем. Существует любопытная теория суть, которой в следующем: в 1929 году на свет появилась вторая работа Фулканелли — «Философские обители». В ней рассказывалось о происхождении и истории алхимии, её символах в мифах и религиях, а также снова анализировалась архитектура — на этот раз преимущественно замков и особняков XII–XV веков — с точки зрения тайного Герметического знания.

            Третья страница обложки второго тома несла изображение герба, испещрённого Герметическими символами: лев, Солнце и Луна (философские сера и ртуть) и пятиконечная звезда, или пентаграмма. Выяснилось, что этот герб принадлежал Роберу Жолливе, тридцатому настоятелю аббатства Мон-Сен-Мишель, чья эмблема, датированная XIII веком, была высечена на каменных парапетах монастыря. Известно, что некоторые аббаты и монахи Мон-Сен-Мишеля интересовались алхимией и мистическими традициями Сантьяго-де-Компостелла, а алхимический символ раковины был в изобилии представлен в декоре монастыря.

            Некоторые теоретики, тем не менее, предпочитали утверждать, что щит Дома Робера Жолливе в «Философских обителях» должен был означать, что однофамилец последнего Франсуа Жолливе-Кастело и был Фулканелли. Любопытно, не правда ли…

Нам удалось наладить некоторые связи во Франции, с представителями герметических кругов и получили крупицы ценной информации. Тут следует сказать, что в процессе совершенствования процесса трансмутации металлов о которых было заявлено открыто (а Жоливе-Кастело занимался и другими экспериментами, в частности, собственно Философским Камнем), назовем этот процесс Гиперхимическим Деланием, ученый волей неволей воспользовался толикой, скажем так, не традиционных приемов. Проще говоря, дополнил химический процесс эзотерическими процедурами Алхимии. Вообще ясно, что он четко разделял Эзотерическое от Экзотерического. Занимаясь Алхимией, Оккультизмом в тиши лаборатории и написав книгу о Философском Камне, он не заявлял о том, что получил Философский Камень, а говорил о химическом пути трансмутации, к основам которого его подтолкнули штудии в Алхимии. Мы видим, что Философскому Камню он, как и классические эзотерики, приписывает свойства, не ограничивающиеся простым превращением металлов. А обнародованное им официально заявление о получении золота носит альтруистически промышленный характер. Во-первых, он очень почитал Тифферо и следовал его указаниям. А во вторых, уважаемый Тифферо выражался вполне ясно относительно своей мотивации: «Что же касается тех последствий, которые могут произойти вследствие открытия способа превращения серебра в золото, то я предоставляю проницательности Академии предусмотреть все повороты и преимущества в коммерческих сношениях народов, в нашей финансовой системе и в обоюдной ценности произведений почвы и промышленности. Объявляя о факте своего открытия, я не имел в виду своего собственного обогащения, а заботился лишь о пользах науки и об обогащении своей родины».

«Ко всем чудесам промышленности, которыми ознаменовался XIX век, я, скромный и неизвестный труженик, прибавляю свой камень на постройку общего здания. Пары и электричество уже изменили условия нашей жизни (и кто может сказать, на чем остановится их могущество); но кроме них есть еще и другие двигатели общественного богатства; я хочу указать на один из них, открытие которого совершенно изменит условия труда и может устрашить самые смелые умы своей громадной важностью. Я решаюсь сообщить свое открытие публике единственно потому, что его важность прибавит новый блеск к славе моего отечества». «С тех пор только одна мысль преследовала меня: скорей вернуться во Францию и обогатить своим открытием мое отечество».

            В связи со всем этим гибель ученого представляется не случайным происшествием, а преднамеренной ликвидацией. Это сейчас никого не удивить автомобильной катастрофой, а по тем временам это более редкое явление. Подробности сейчас, конечно, восстановить невозможно, но стоит отметить, что все выдающиеся люди, окружавшие Жоливе-Кастело скончались от более-менее естественных причин – болезней, старостей, злоупотребления наркотиками. Было бы не так странно, если бы ученый умер от лучевой болезни, хвори, в нищете или от несчастного случая в лаборатории. Или кому то показался неудобным простой способ синтеза золота, или же, кто-то счел опасным и недопустимым широкое использование древних методов. Тот же Тифферо или д-р Эмменс не были эзотериками и в инициатических кругах не вращались. К сожалению, если книги Пуассона, Гуайта, Папюса, Седира и пр. переведны на русский язык и доступны, это нельзя сказать о трудах (многочисленных) Франсуа Жоливе-Кастело, выдающегося эзотерика и пытливого ученого. Было бы хорошим делом перевести его труды на русский и опубликовать хотя бы в Интернете и извлечь его имя из незаслуженного забвения. Со своей же стороны мы собираемся попытаться раскрыть секрет его последних экспериментов. Наши заграничные корреспонденты обещали оказать посильную помощь. Труды и открытия бескорыстного и благородного джентльмена и Алхимика вновь будут явлены свету!