В прежние времена Наука была жива, т. е. Она была организована в наименьшей степени из ее разделов в теле, душе и духе, и что помимо физической части тела всегда существовала метафизическая часть. Таким образом, изучение наук было таким же религиозным вопросом, как и интеллектуальное, и ораторская работа поддерживала и освещала лабораторную работу. Такова причина святилищ Египта и звания священника, о котором были удостоены ученые. Каждая наука, составленная в тезисе, антитезе и синтезе, действительно жила в полном Математизме. Все эти слова кажутся непонятными для многих современников; поэтому мы объясним их лучше.

В качестве примера возьмите Алхимию. Сказать, что Алхимия является первым заиканием обычной химии, — это слушать мечты энциклопедистов и их преемников и заменять звуковые запросы звуковыми фразами.

В древних святилищах Природа изучалась в ее теле, в ее Жизни и в Ее Духе, и все это вместе сформировало единую науку. Изучение Тела учило законам универсальной организации, как социальной, так и естественной; изучение Жизни позволило нам понять законы трансформации и дать адепту силу превращения базовых металлов в совершенные металлы, а диких животных и дикие растения превратить в пригодные для человека; наконец, изучение Духа позволило понять законы творения и дать адепту власть не только для преобразования, но и для создания живых существ при определенных условиях (1).

В четырнадцатом, пятнадцатом и шестнадцатом веках нашей эпохи, давняя угрожающая реакция происходила постепенно. Вся физическая часть наук, все, что связано с трупом, стало исключительным предметом изучения официальных школ науки, а вся метафизическая часть (Жизнь и Дух) была отвергнута далеко от официальных учебных центров, признав их Науками Оккультными.

Таким образом, вся физическая часть Химии, которая привела к анатомии тела Природы и к классификации ее составляющих элементов, которая была зарезервирована для лабораторных мальчиков и новичков, оставалась единственной, изучаемой в школах, и вся метафизическая и живая часть ее была отнесена к забвению под именем Алхимии, имя, которое арабы дали всему Химическому знанию.

Но мы не должны верить, что Живая Наука перестала изучаться для этой цели. Мистер Джолливе Кастелло очень четко показывает нам в своей прекрасной работе обратное. Секретные тайные общества сохранили неизведанными и живыми каббалистические традиции, созданные в теле (или Массоре), в жизни, дважды поляризованной (Мишна-Гемара) и в Духе (высокая Каббала: Берешит-Меркава-Таро). Природа также изучалась в этих секретных центрах химиком (1-я степень), алхимиком (2-я степень) и герметиком-философом (3-я степень). Таро (Тора-Рота), как хорошо понятый и показанный Джолливе Кастелло, служило ключом к универсальной транспозиции для трех типов исследований.

Пока химики, те мятежные лабораторные мальчики, довольствовались классификацией, они могли презирать своих хозяев; но с того дня, когда они хотели сделать философию своей науки, они были обязаны вернуться в ловушку и признать, что те, кого они называли «эти мечтатели, эти дети, эти сумасшедшие алхимики», обладали в одиночку и вовсей древности ключом к единству материи и единству плана организации Природы, над постижением  которого современные ученые все еще работают.

Став мартинистом в 1882 году, я имел большое счастье, которое нужно было назвать алхимическим посвящением в июле 1883 года. Мой друг, мистер Джолливе Кастелло, простите меня, чтобы он попросил его несколько страниц, чтобы воспроизвести этот документ, который я получил 2 июля 1883 года и я публикую в первый раз; он очень заинтересовался моим дорогим Пуассоном, который так жестоко удалился от нашей привязанности.

Человек.

Вы хотели знать нашу веру; вы хотели быть с нами. Наша дверь не закрыта: она открыта для всех, кто знает, как войти в храм. У нас нет священников, и вы также можете прийти к вере только, как с помощью последователя. Наша обязанность — показать вам дорогу. После этого вы должны следовать за ней.

Слушайте.

Вы ничего не знаете и хотите учиться. Почему? Вы недовольны, и хотите быть счастливыми. Вы верите, что наука даст вам то счастье, которое вы жаждете; вы верите, по работе, преодолеть скуку, которая угнетает вас.

Слушайте.

Все это правда. Вы можете быть счастливы; но вы не должны верить, что Наука, настоящая Наука, сделает вас счастливыми с деньгами. Вы не должны приходить к нам, если хотите науку, которая приведет вас к почестям.

Если вы рассчитываете, что Наука «придет», перейдите на факультеты. Там мы научим вас всему, что вам нужно, чтобы быть очень много, если вы хотите работать; тем самым вы достигнете достоинства, но никогда не будете счастливы. Ревность, честолюбие вас поймает; вы будете тратить свою жизнь на постоянный гнев, не зная против кого или против того, что оскорбить вас.

Вы будете терпеть столько, сколько сможете пострадать в своем уме, потому что вы будете исповедовать. Если вы независимы, вы будете недовольны, потому что почувствуете, что то, что вам говорят, неверно. Если вы покорны, вы будете недовольны, потому что увидите, что достигли высших почестей, вы так же несчастны, как прежде.

Счастье, которое вы искали, будучи молодым, вы по-прежнему будете стараться, чтобы оно было старым, и, потерявшись в лабиринтах нынешней науки, вы всегда будете чувствовать природу, которую вы что-то пропустите.

Слушайте.

Истинный последователь должен быть независимым.

Алхимия не даст вам телесного состояния; это даст вам более прочную судьбу, состояние, которое несчастья не могут поколебать, духовное состояние.

Пока вы страдаете, вы всегда будете счастливее, чем ученый, съеденный ревностью или гордостью, а богатые, съеденные от скуки. Скука, амбиция и гордость убегут от вас, и там вы будете превосходить всех людей.

Если вы не состоятельны, вы будете жить во время работы, но вы не откроете секреты, которые вы захватили. Каждый день принесет вам новую массу интеллектуального богатства, и ваша работа будет казаться вам каждый день проще.

Скоро вы придете на работу меньше для мужчин и больше для вашей Веры, и ваши вкусы будут достаточно скромными в счастье, чтобы довольствоваться мало.

Не думайте, что слова необоснованны. В поддержку моего высказывания я приведу вам пример более двух тысяч наших людей, которые жили спокойно и скромно среди самых жестоких войн, среди самых беспокойных веков, и всегда счастье улыбалось их желаниям , Затем, достигнув этой вершины интеллектуального счастья, когда вы увидите, что Бог проявляется к вам, когда вы будете правы и мудры, за любую скромную работу, которую вы занимаете среди людей, вы всегда будете превосходить официального ученого.

Две дороги открыты для вас: вы можете выбрать. Я повторяю вам, что мы не можем дать вам никакого материального благополучия; мы можем только предоставить вам духовное счастье.

Слушайте.

Прежде чем войти в книгу Бога, вы должны смотреть на людей.

Посмотрите на этого друга, который продает своего друга за золото; посмотрите на тех людей, которые разрушают друг друга за золото; посмотрите на священников, которых съедают амбиции почестей; посмотрите на этого врача, который убивает мужчин, чтобы выиграть больше и не исповедоваться беспомощно; оглянитесь вокруг: вы увидите везде только охоту за золотом. Вы пришли к нам, полагая, что вскоре вы были богаты. Вы верите, по глупости, что мы тоже приступили к течению, которое ведет к отчаянию? Вы верите, что алхимики так же несчастны, как и другие люди? Говорю вам, что мы счастливы среди всех несчастных детей сегодняшнего дня; не верьте, что мы думаем о золоте.

И настоящие адепты, которые нашли эту тайну для толпы, о чем свидетельствуют золотые монеты, которые по-прежнему экспонируются сегодня в зарубежных музеях, эти адепты, я говорю, умерли, не покидая их тайны, потому что они знали слишком много людей. Если трансмутация существует, адепт не мечтает о богатстве, которое оно предоставит. Он мечтает об этом, потому что это еще одна возможность для него быть рядом с Богом и молиться ему.

Если вы изучаете Природу, не забывайте, что ваши открытия не должны быть равнодушными к каждому.

Посмотрите, что адепты с осторожностью относятся к людям и что, как только они дают некоторые советы достойному им, они оставляют его одного в Природе.

Адепт должен быть уединенным в своих работах, и только несколько учеников должны знать об этом.

Если вы хотите завещать свою работу потомкам, следуйте советам наших Учителей.

Гермес Трисмегист, который знал историю Луны и Солнца; Джехан из Лондона, который знал, как объяснить германские знаки, и наши другие великие мастера все рекомендуют говорить только притчами.

Гордый не должен знать наш язык, он должен смеяться над ним, и это его наказание.

Амбициозное не должно быть нашим, потому что, пока человек честолюбив, он привязан некоторыми связями с мокротой людей, и он не должен понимать Гермеса.

Никогда не увлекайтесь, когда невежественные насмехаются над нашими хозяевами перед вами, когда их рассматривают как сумасшедших или мистиков. Наблюдайте, молитесь и заткнись.

Наконец, если какое-то несчастье случается со стороны людей, вы сможете вынести это, когда поймете великий закон Божий.

Первый всплеск чистого золота заставит вас забыть о многих несправедливостях, и если когда-нибудь у вас будет сердце, раздутое неблагодарностью друга, возвышение воздуха огнем покажет вам путь мудрости ,

Сын, которого ты слышал, хорошо себя чувствуешь, и если ты решишь, то решишь вступить на путь Бога.

Мы выполнили свои обещания моему сыну, наш совет показал вам путь к счастью, вам нужно пройти, и мы увидим, достойны ли вы быть последователем.

Если после изучения природы вы найдете путь к истине, убедитесь, что мы откроем вам глаза, а затем я буду счастлив, потому что у меня будет последователь, которому доверять наши открытия.

Будучи настолько уверенными в законе природы, мы увидим, как люди вокруг нас шевелятся, и мы будем ждать с радостью на мгновение, чтобы пообщаться с возвышенным концертом Божественности. «



Таким образом, химия, алхимия, герметическая философия образуют три эшелона, которыми лаборатория возвысила посвященного до ораторского искусства посредством художественной реализации. Отсюда и аксиома: Labora, Opera, Ora … и invenies.

Алхимик, как правило, локализовал свои усилия в изучении законов трансформации; для практики эволюции металлов для него было только применение общего закона, из которого Дарвин и его ученики нашли лишь очень маленькую сторону.

Так же, как три вида применений: применение физических сил или химии, применение живых сил или алхимии, применение духовных сил или герметическая философия и теургия, были тремя этапами общей реализации; аналогично, каждое из этих трех приложений может выполняться тремя способами или способами. Для алхимии, единственного медианного приложения, которое нас интересует здесь, эти три пути были огнем или сухой дорожкой, водным путем или мокрой дорожкой и смешанной дорожкой, сначала мокрой, в конце концов высыхает, что обычно более используемый.

Но в этой самой влажности скрывалась глубокая тайна. Алхимики прекрасно знали, что Земля была живым организмом, так как Луи Мишель де Фиганиер показал нам в последние годы (см. Его «Универсальную жизнь»). Итак, так же, как человеческая кровь имеет два тока, артериальный ток и венозный ток, так и земная кровь или вода имеют два тока: артериальный или атмосферный ток от сердца (Океан), чтобы электрифицировать при контакте. от солнечного света в атмосферу (земные легкие) и отступать на горы, а чисто венозный обратный поток, образованный потоками, реками и реками и возвращающий очищающий океан отходы земного организма ,

Взятие речной воды для влажных работ, следовательно, приводит к износу и загрязнению вещества. Таким образом, алхимики используют для этого только росу, настоящую артериальную кровь Земли и так заряженную динамизмом, настолько одухотворенной, что первый солнечный луч мгновенно испаряет ее (2). Дождевая вода была предназначена для стирки ваз, предназначенных для содержания духов.

Но все это читатель подробно найдет в настоящей работе, построенной на трех септенариях: в семь раз Принципов, семикратных Законов и семикратных фактов, соответствующих соответствующим трем планам изучения, о которых мы говорили.

Инициативные братства будут обязаны М. Джолливе Кастелло оказывать мощную поддержку в эпоху Возрождения или лучше в переоценке Алхимии. Они будут помнить об этом по случаю.

На данный момент, позвольте нам поздравить автора своей науки, Его книга оригинальна и личная, и он достоин члена традиционных посвящений. Пусть автор позвольте мне в заключение поблагодарить его за великую честь, которую он сделал мне, попросив меня написать это предисловие и поздравить его за то, что он посвятил свою работу установлению пути, который сегодня он иллюстрирует высокого и скромного ученого Альберта Пуассона.

Доктор Папюс.

Я сам видел – ego quoque! – этого славного химика Тифферо, который без всяких суеверных теорий приготовил золото – да, именно приготовил золото. И если вы хотите видеть это золото, то можете: оно у Тифферо, в маленькой коробочке.

Нужно заметить, что превращение удалось только раз и притом в Мексике. Но это первое чудо – разве уже не огромный шаг вперед?

Я отправился в Гренелль, в самую глубь Гренелля, на rue de Theatre и отыскал там этого «rara avis»[5]между учеными. Не думайте, что я встретил там какого-нибудь речистого шарлатана. В конце темного коридора, в столовой, загроможденной с утра гладильной доской, среди множества здоровых, веселых ребят, я увидел славного 74-летнего старичка, жаловавшегося, что он нелегко владеет речью. Чтобы нам никто не помешал, он провел меня через крошечный дворик, и мы оказались в узенькой комнате – не то мастерской столяра, не то лаборатории химика.

Склянки с кислотой помешаются там рядом с напильником и молотком. Бритый, седоусый розовый старичок живо достал улыбаясь из ящика стола свои брошюры и притащил главную достопримечательность своего дома – чудесную шкатулочку. Он предлагает вам лупу, и вы видите под одним круглым стеклом маленькие стружки обыкновенного, природного золота, под другим – золото, полученное им самим искусственным путем; всё золото имеет вид кукольных монеток. Рядом с этими образцами, в углублении, лежит странный, блестящий, черный с белым металл. Это – результат неудачных опытов в Европе.

Тифферо, подобно тамбуринисту у Доде, рассказывает, «как это вышло»: «Я был ассистентом по химии в высшей школе, в Нанте, – говорит он, – и превращение металлов с давних пор не давало мне покоя. В 1842 году я отправился в Мексику с массой проектов в голове, с пустыми карманами и прибором для дагерротипии, с помощью которого хотел составить себе состояние. В Мексике сами рудокопы навели меня на мысль. „Вот хорошее, спелое золото, – говорили они, – а вот это ещё не дошло, не дозрело“. Я подумал, что для приготовления золота нужно только быстро, искусственным путем провести тот процесс, который в природе совершается в течение нескольких веков». В самом деле, Тифферо, действуя несколько раз азотной кислотой на восемь или десять граммов серебра в порошке и подвергая их действию солнечных лучей, через двадцать дней создал золото. «Да, золото, вот это самое золото, которое вы видите и которое химик Итасс признал настоящим». Тифферо немедленно возвращается в Париж, чтобы обогатить свою страну этим открытием. Но превращение становится непокорным и не хочет удаваться. «В продолжение сорока шести лет я тщетно прошу ученые академии заняться моим открытием. Все притворяются глухими, без сомнения, из-за нелепой боязни экономических переворотов. Вы подумайте: благодаря моему методу, цена килограмма золота будет 75 франков, тогда как в настоящее время она – 3444 франка! – и, открыв Bulletin de la Societe de Geographie, он прибавил – Вот, смотрите: здесь имеется статья Жюля Гарнье; он утверждает, что золотые россыпи Трансвааля представляют собой результат химической реакции и что металл получился из двухлористой соли, восстановленной выделением азотистого газа. Значит, я действовал так же, как природа!»

Я выразил свое удивление по поводу неудачи попыток, сделанных в Европе. «Думаю, что я нашел причину этих неудач», – отвечал Тифферо. Эволюция минерала, так же как растения, совершается при помощи микробов.

– Эти крошечные труженики непрерывно ведут свою невидимую работу. Известно, что в винных дрожжах ферменты появляются только ко времени созревания винограда, и притом исключительно в тех местностях, где есть виноградники. Во время моих опытов в Мексике ферменты золота, по моему мнению, были занесены в мою лабораторию с соседних золотых и серебряных россыпей. Во Франции культура золота труднее – у нас нет микроба.

Да вот вам еще факт, подтверждающий мою систему: один из моих друзей, архитектор, хранил у себя, завернув в газетную бумагу, монеты в два и в двадцать франков, те и другие вместе сложенные в столбик.

По истечении некоторого времени на окружности двухфранковых монет появился тонкий слой золота. Наверное, это – работа микроба!

– Дело вот в чем: недавно открыли, что особые микроорганизмы разрушают даже типографский шрифт; и вот, попав на бумагу, в которую были завернуты монеты, эти микроорганизмы способствовали эволюции золота… Видите, нужно было бы хорошенько анализировать позолоту наших старинных памятников: быть может, под влиянием дождя и ветра в ней развился какой-нибудь низший или высший металл.

Тифферо говорит об этом и о многих других вещах, и, несмотря на смелость его идей, вид у него самый спокойный и положительный. Впрочем, он изобрел еще плавающий сифон, секундные песочные часы (для яиц всмятку), песочные часы с расчетом на километры (для пушек), гидравлические часы, газометры – и в Гренелле на каждом шагу вы видите его портреты. В общем, это – человек трудолюбивый, честный и бесконечно изобретательный. И кто знает, какую роль в будущем сыграют россыпи Тифферо – гренелльские золотые россыпи!

Жюль-Буа (справка)

Анри Антуан Жюль-Буа (Henri Antoine Jules-Bois), известный также под псевдонимом Жюль Буа (1868–1943) – французский писатель, литературный критик, журналист, оккультист и теоретик феминизма, получивший скандальную известность благодаря своим связям с парижскими сатанистами и декадентами.

Родился в Марселе 29 сентября 1868 года. Уже в юности он оказался вовлечён в литературную жизнь и активно общался с представителями марсельской богемы – социалистами, феминистами и поэтами. В 1888 году перебрался в Париж, где вскоре сделался личным секретарём писателя Катулла Мендеса.

В этот же период он заинтересовался оккультизмом и свёл знакомство с несколькими известными мистиками того времени – Папюсом, Станисласом де Гуайтой, Жозефом Пеладаном и Рене Кайе. Первоначально он сотрудничал с последователями теософии и мартинизма, одновременно публикуя статьи в символистских литературных журналах.

В 1889 году Жюль-Буа познакомился с писателем-декадентом Жорисом Карлом Гюисмансом, чьим верным другом оставался на протяжении многих лет. Отчасти под его влиянием он отошёл от сотрудничества с «христианскими оккультистами», а после того, как в 1893 году Жюль-Буа и Гюисманс открыто поддержали Жозефа-Антуана Буллана, французского священника, осуждённого католической церковью за поклонение дьяволу, его отношения с бывшими друзьями окончательно испортились.

В одной из своих статей Жюль-Буа обвинил де Гуайту в убийстве Булляна, после чего получил вызовы на дуэль и от де Гуайты, и от Папюса. Журналист принял оба вызова; тот факт, что он вышел из обоих поединков невредимым, а пистолет де Гуайты так и не выстрелил, он сам впоследствии объяснял «магическим вмешательством».

Вскоре последовала ещё одна скандальная дуэль: на этот раз Анри Антуан принял вызов от Катулла Мендеса, своего старого учителя, который счёл личным оскорблением статью Жюль-Буа «Конец Мессии», опубликованную в журнале Gil Blas в июне 1893 года и содержавшую нападки на христианство.

6 января 1894 года Сэмюэль МакГрегор Мазерс принял Жюля-Буа в свой Герметический Орден Золотой Зари.

После участия в деле Буллана Жюль-Буа занялся литературным творчеством, опубликовав драму «Героические врата Небес», музыку для которой написал композитор Эрик Сати, роман «Вечная кукла», в котором высказывались феминистские идеи, и исследование под названием «Маленькие религии Парижа», посвящённое анализу деятельности парижских оккультных кружков – от люцифериан до «мистических гуманистов».

В этой работе он открыто высказался в поддержку Эжена Вентра и Буллана. В 1895–1898 годах он активно печатается, публикует феминистские романы и пьесы, участвует в конвенциях оккультистов и изучает восточную мистику под руководством Вивекананды. Его книга «Сатанизм и магия», опубликованная в 1895 году и снабжённая предисловием Гюисманса, практически сразу после выхода в свет была внесена в ватиканский Индекс запрещённых книг. Некоторые исследователи считают, однако, что большая часть этого труда представляет собой эксцентрический вымысел и не может использоваться как достоверный источник информации.

В 1900 году Буа вместе с Вивеканандой предпринял путешествие в Индию, однако в итоге отверг восточные практики и внезапно принял решение обратиться в католичество. Перенеся тяжёлую болезнь, он вернулся в Европу, где вновь взялся за литературное творчество и издал книгу «Невидимый мир» (1902).

В 1906 году Жюль-Буа по представлению министерства народного просвещения Франции стал кавалером ордена Почётного Легиона. Позднее он начал дипломатическую карьеру, посещал с миссиями Испанию и США.

1 августа 1928 года он был по представлению министерства иностранных дел Франции возведён в ранг офицера Почётного Легиона.

Последнюю часть жизни Жюль-Буа провёл в США, где активно печатался в New York Magazine, New York Times и других изданиях. В своих поздних работах он критиковал фрейдизм, пропагандировал либеральные идеи. В одном из своих футурологических эссе, опубликованном в New York Times в 1909 году, он верно предвидел установление равенства полов, отток городского населения в пригороды и ряд технических изобретений, таких как мускулолёт. В статьях и эссе, посвящённых общественному устройству, Жюль-Буа пропагандировал идеи феминизма, описывая свой идеал «современной женщины» как женщину, свободную принадлежать самой себе, а не зависимую от мужчины, для которой обязанности жены и матери отступают на второй план.